|
|
 Продолжаем знакомить с публикациями очередного выпуска газеты "Природа Алтая".
В конце ноября в Алтайском краевом детском экологическом центре (АКДЭЦ) открылась выставка живописных работ художника Дмитрия Плохих. Его работы – удивительно трогательные и реалистичные – не оставляют равнодушным никого, потому что художник обладает удивительным даром – он умеет видеть прекрасное в обычном и воплотить своё видение окружающего мира на холсте. Дмитрий Плохих хорошо известен любителям живописи в Алтайском крае. Он родился в селе Берёзовка Первомайского района. Окончил Новоалтайское художественном училище у преподавателей Пиргельди Широва и Ильбека Хайрулинова, затем – Алтайскую го
сударственную академию культуры и искусств (факультет художественного творчества). С 2012 года он состоит в Союзе художников Российской Федерации. Дмитрий Плохих – участник краевых и региональных выставок. Работы этого художника хранятся в музеях Барнаула и Харбина (Китай), в частных коллекциях. Теперь с его творчеством могут познакомиться и воспитанники АКДЭЦ. Накануне открытия выставки художник встретился с корреспондентом газеты «Природа Алтая» Еленой Панфило и рассказал о своём пути в искусство, героях своих картин и взгляде на окружающую природу.
Мы решили рассказать вам о художнике. Его творчестве. Мире, в котором он живёт. А при чём здесь Сказочная страна? У каждого художника – свой мир, порой скрытый от глаз других, своя Сказочная страна. Она отражается в творчестве, но только отражается, никогда не видим мы её полностью… И беседа, как у Елены с Дмитрием, может приоткрыть ещё од
ну часть этой Страны. Вместе с его картинами можно увидеть этот мир полнее, объёмнее, точнее. А ещё: у каждого художника эта Сказочная страна своя. У кого-то страшная, у кого-то… У Дмитрия Плохих она добрая. Читайте и смотрите.
Длинная дорога в искусство
– Мой путь в искусство был длинным и тернистым, – рассказывает Дмитрий Плохих. – Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы я рос в городе, но я родился и провёл детство в деревне, в селе Берёзовка, что рядом с Новоалтайском. С самых ранних лет меня интересовала природа и животный мир. Моя мама работала на одном из предприятий Новоалтайска и иногда приносила сданные в макулатуру книги о животных и прекрасный журнал «Юный натуралист», который я прочитывал с первой до последней страницы. С детских лет держал голубей. А вот моих младших братьев Алексея и Александра больше интересовали «железяки» и автомобили. Родители мой интерес к природе поддерживали, а дед часто брал меня с собой на рыбалку.
Склонность к рисованию начала проявляться в школе – Дмитрий рисовал стенгазеты, расписывал окна к Новогодним праздникам, но этим всё и ограничивалось. Он рассказывает, что родители, заметив его способности, решили устроить сына в дет скую художественную школу Новоалтайска. Всё необходимое для занятий было уже приобретено, однако по какой-то причине учиться рисованию Дмитрий отказался. Сейчас уже и не помнит почему. Видимо, время ещё не пришло.
Армейская школа
По окончании школы будущий художник поступил… нет, не в Новоалтайское художественном училище, как следовало бы ожидать, а в строительное профтехучилище, а потом ушёл в армию.
– В армии я оформлял ребятам дембельские альбомы, вот меня и приметил замполит, – рассказывает Дмитрий. – И отправил в армейский Дом культуры. Там я научился делать копии пейзажей и натюрмортов знаменитых художников с репродукций в книгах, рисовал для казармы и столовой, кое-что даже на продажу. Просто открывал книжку и срисовывал. Мои сослуживцы – тоже армейские «художники» – учили меня тому, что умели сами. Среди них не было никого с художественным образованием, поэтому и обучение было дилетантским. Мы не имели понятия ни о технике, ни о материалах, ни о других тонкостях изобразительного искусства. Рисовали свои «картины» на какой-нибудь мешковине или фанерках. Всё казалось просто: синее небо, зелёная трава. И никакого – даже приблизительного – представления о колорите, цвете, перспективе. Видя мои «шедевры», сослуживцы меня «науськивали» – мол, после армии поступай в художественное училище, с таким-то талантом! А мой наставник, тоже солдат-срочник, который меня и учил, говорил, что и сам поступит в аналогичное учебное заведение. Когда Дмитрий вернулся домой, родные посоветовали ему то же самое. Тем более что на улице, где стоит их дом, жила (и сейчас живёт) преподаватель Новоалтайского художественного училища Лидия Юрьевна Селезнёва.
Она и взялась помогать ему, но первая попытка поступить провалилась – работы Дмитрия не прошли конкурсный отбор. Однако в приёмной комиссии ему порекомендовали поучиться год на подготовительных курсах, а потом снова прийти на вступительные экзамены. Во второй раз всё получилось.
Родная стихия
– В Новоалтайском художественном училище я как будто попал в другой мир, – вспоминает Дмитрий. – Здесь царит особая атмосфера, очень сильно отличающаяся от атмосферы ПТУ и завода, где трудились мои братья. Творчество, выставки, общение… И уроки русского языка и литературы, которые мне хорошо запомнились благодаря замечательному педагогу Марине Михайловне Веселовой. Здесь я почувствовал себя в своей стихии. А окончив училище, решил продолжить обучение, и не где-нибудь, а в знаменитой Репинке (Санкт-Петербургский ордена Трудового Красного Знамени государст венный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина) в самом Питере.
Поступать в Репинку отправились несколько выпускников училища. Но удача ожидала не всех. Дмитрий на вступительных экзаменах провалился. В отчаянье не впадал – знал, что многие с первого раза не поступают, а потом устраиваются на подготовительные курсы, живут и работают в Санкт-Петербурге. И предпринимают далеко не одну, а несколько попыток. И решил пойти по этому пути. Но вскоре передумал: подходящую работу найти не получилось, жильё – тоже. – Но главное, я понял, что город – не моя стихия, сердце рвалось домой, на Алтай, – говорит он.
– Когда вернулся, мой учитель Пиргельди Широв пригласил меня в творческую командировку в Китай. – Продолжает Дмитрий. – Здесь я и попробовал себя в создании картин больших размеров. Это были пейзажи, задумки которых возникли у меня ещё дома. Оставалось только перенести их на холст. Я писал по памяти и эскизам зимнюю тайгу в окрестностях станции Тогулёнок. Это мои любимые места, их мне в своё время показала моя супруга Наталья Ямковая-Плохих, с которой мы вместе учились в художественном училище.
Как рассказал Дмитрий, в Китае наши художники работали в Музее русского искусства в Харбине. Здесь приветствовались такие сюжеты, как русский крестьянский быт, сельские пейзажи, но и зимняя тайга оказалась очень уместной. В Китае, как оказалось, всё это – экзотика.
По возвращении на родину были встречи, путешествия, выезды в тайгу на этюды, выставки, свадьба, рождение двоих сыновей и, конечно же, новые картины. Лучший спутник художника На многих картинах Дмитрия можно увидеть собак породы лайка. Где-то они выступают как главные герои, а где-то вписаны в пейзаж. Они – не фантазия художника, а его верные спутники по поездкам в тайгу Белла и Лад. К сожалению, в этом году Дмитрий их потерял – ему пришлось принять трудное решение об усыплении своих питомцев. Белла дожила до преклонных лет, ослепла и потеряла возможность ходить, а Лад заразился смертельной болезнью.
Теперь художнику о них напоминают картины и эскизы. Кстати, в экоцентре представлена картина «Дрёма», на которой изображены Белла и Лад, отдыхающие на веранде бани, что на усадьбе Дмитрия в Зудилово. – Бывает, работаешь над пейзажем дома или в тайге, а они рядом резвятся, – вспоминает Дмитрий. – Посмотришь, и впишешь их в картину или этюд. Этих собак уже нет со мной, но они навсегда остались на моих картинах и в моём сердце.
Дмитрий считает, что лайка – лучший спутник художника в тайге. Она не нуждается в особой заботе, прекрасно чувствует себя на природе и всегда знает, чем себя занять. Эта собака независима и послушна. По крайней мере Белла именно такой и была.
– Я взял её уже пятилетней, – рассказывает художник. – Во время таёжных поездок на этюды мне нужна была компания. Любой человек отвлекал бы от работы, а с лайкой вроде бы и не один, но и не в компании. Она занята своими делами – выслеживанием зверья или исследованием леса, а я – своими. Она и помышкуёт, и лежанку на снегу из коры себе соорудит. А когда надо, вернётся к хозяину. Белла была моей верной спутницей семь лет. Мы все её очень любили. Но когда у неё рождались щенки, я в тайге оставался без привычной компании. И чтобы хоть как-то заменить Беллу, взял Лада. Они быстро подружились. Даже придумали совместный способ охоты на грызунов – она раскапывала мышиную норку, а он ловил мышь. Вот такое «разделение труда». Сейчас Дмитрий ищет нового четвероногого спутника. Условие одно – он должен быть похож на Лада и Беллу.
Ещё раньше художник вписывал в свои картины голубей, которые живут у него на усадьбе, – породы алтайские шалевые и почтовых. Кстати, пять шалевых голубей он подарил детскому экоцентру. А кот Дмитрия служил для него «натурщиком», когда художник задумал написать картину с рысью, пробирающейся в тайге по глубокому снегу. Чтобы увидеть пластику животного, ступающего по зыбкой поверхности, он бросал кота в сугроб, смотрел и фотографировал, как он оттуда выбирается. Как ни странно, но коту это нравилось.
Дебри сказочной тайги
– Идея написать рысь, которой я вообще-то в дикой природе никогда не видел, возникла у меня в Тогулёнке, – рассказывает Дмитрий. – По пути к туристской избе, где я обычно останавливаюсь, часто видел следы этой лесной кошки. А на домике, под крышей, рысь устраивала себе лёжку. Уходила в лес, когда появлялись люди. Мы часто видели цепочку её следов от домика в тайгу.
Потом Дмитрий не раз писал пейзажи с рысью. А однажды дал волю фантазии и вписал в свою картину лебедей.
– Иногда неказистый на вид этюд, сделанный на природе, «вырастает» в серьёзную картину, – рассказывает он. – Один такой я сделал в Старом Тягуне, на озерце, в которое превратился старый отстойник от золотоносного прииска.
Таких небольших озёр в этих местах много. Они уже по виду не отличаются от природных водоёмов. Со временем по этому эскизу я написал большую картину и «поселил» на неё лебедей. Почему бы и нет? Эти птицы вполне могли оказаться ранней весной на одном из таких лесных озёр.
Своё вдохновение Дмитрий черпает именно в этих местах. Он говорит, что здесь просто бездна мотивов для творчества. И тайга всегда разная – в зависимости от погоды, времени года и суток. То же озерцо утром одно, а вечером уже другое. Главное – не пропустить нужный момент. Ведь и состояние природы меняется быстро.
– Бывало, уже собираешься заканчивать работу, но внезапно начинает падать снег, и сразу снова бросаешься писать, чтобы зафиксировать этот неповторимый момент, – рассказывает Дмитрий.
Оказывается, художники могут работать не только в мастерской или на местности при хорошей погоде. Дождь и снег им нипочём, если пойман тот самый момент.
– В дождь и снег я пишу где-то под елью или под зонтиком. Если ветер – спрячешься за скирду сена и работаешь, – говорит он. – Важно, чтобы снег на работу не попадал. Но если небольшой снежок всё-таки запорошит холст, иногда получается очень интересный эффект. Работать приходится в разных условиях, ведь для художника главное – уловить особое состояние, цветовые соотношения, дымку, световоздушную перспективу. Во время дождя она одна, в снег – другая, в хмурую пасмурную погоду – третья. И каждый миг неповторим.
В этом году Дмитрий побывал в Горном Чарыше, который стал для него ещё одним источником вдохновения.
Начни с себя
Иногда Дмитрия вдохновляют и довольно печальные моменты. Как художник, он не может не видеть, что человек порой относится к природе бездумно и даже жестоко. Особенно его огорчают травяные палы, которые устраивают люди, не подозревая, какой вред они наносят природе. Ему не раз весной и осенью доводилось видеть огненное зарево из-за бора, окружающего Зудилово. Он даже посвятил этой проблеме одну из своих работ.
– Это было в окрестностях села Велижановка, у протоки Оби, где на высоком холме стоит памятный камень, обозначающий место некогда стоящей здесь Белоярской крепости, – рассказывает Дмитрий. – Иногда мы с друзьями-художниками выезжаем в это живописное место на этюды. Однажды прибыли туда вскоре после того, как прошёл травяной пал. И я запечатлел горельник – обугленные стволы когда-то белоснежных берёз, безжизненную землю под ногами.
Теперь он собирается написать природный пожар – если следующей весной поля около соснового бора снова загорятся. – Когда-то с самого детства нам внушали, что жечь сухую траву – это хорошо, новая быстрее появится, – замечает он. – Теперь-то мы знаем, что это не так. Но остались и те, кто до сих пор убеждён, что так делать правильно. И никакие доводы на них, к сожалению, не действуют. Быть может, наши дети будут разумнее и экологически грамотнее.
Дмитрий уверен, что любовь к природе и экологическую культуру следует прививать с детства – достучаться до сознания взрослых бывает очень трудно, а порой даже невозможно. И это касается не только травяных палов, но и мусора, загрязнения природы, жестокого обращения с животными. – Мы сами виноваты в своих бедах, – говорит художник. – И начинать менять ситуацию надо с самих себя. Сначала ты просто обронил фантик, потом бросил мимо урны бутылку из-под газировки, а затем и мусор после себя на природе оставил. Такое поведение входит в привычку и закрепляется навсегда. Так что приучать к порядку самого себя следует с мелочей.
Елена ПАНФИЛО
5 Февраля 2019 |
|
